Владимир Асафьев и Игорь Глебов – два облика гения

Композиторские опыты Асафьева предшествовали его научно-критической деятельности. В дальнейшем же обе эти сферы настолько сливаются, что порой трудно сказать, где кончается композитор Асафьев и начинается исследователь И. Глебов. Наиболее яркий тому пример – один из лучших балетов Асафьева «Пламя Парижа» (1932). В нем автор хотел создать музыкально-исторический роман на основе творческой переработки подлинного музыкального материала эпохи Французской революции 1789 года. Этот своеобразный замысел мог быть реализован большей частью благодаря тому, что автор был одновременно и чутким к современности композитором и вдумчивым исследователем-историком. В этом балете Асафьев стремился к воссозданию «интонационной атмосферы» эпохи. Здесь он «работал над данным заданием не только как драматург, но и музыковед, историк и теоретик, и как литератор, не чуждаясь методов современного исторического романа.» Аналогичный метод был применен Асафьевым при создании опер «Казначейша» на сюжет М.Ю. Лермонтова (1937), «Минин и Пожарский», «Гроза».

Тема первой самостоятельной большой работы Асафьева-композитора – детской оперы «Золушка» – была подсказана Стасовым, чутко угадавшим сферу, в которой Асафьев наиболее полно мог в то время раскрыть свои творческие возможности. Опера была разучена детьми под руководством автора и впервые исполнена на домашнем спектакле. Танцевальные номера в «Золушке» были поставлены Вацлавом Нижинским – это была его первая самостоятельная балетмейстерская работа.

Опера и балет на всю жизнь останутся излюбленными жанрами Асафьева – композитора и музыковеда. В них наиболее полно раскрылся его композиторский талант, а в научно-критических работах, посвященных оперному и балетному искусству, ярче всего отразилась индивидуальность Игоря Глебова – музыкального исследователя.