Исполнительский облик А.Н. Скрябина

Как отмечает С. Хентова, периодом наиболее активной исполнительской деятельности Скрябина являются 1910-1915 годы. Несмотря на небольшую временную протяженность этого периода, "…облик "позднего” Скрябина оказался настолько ярким и своеобразным, что до сих пор продолжает привлекать интерес пианистов и исследователей фортепианного искусства"[12]. Особенности скрябинской игры подметила Е. Бекман-Щербина: "Исполнение самого Скрябина отличалось изумительной тонкостью нюансов. Нотная запись оказалась несовершенной для передачи всех оттенков, капризных изменений темпов и надлежащей звучности…"[13].

Некоторые исследователи (в том числе С. Хентова) объясняют эти особенности скрябинского исполнения личностью самого композитора. Известно, что Скрябин, в частности, отличался повышенной нервной чувствительностью и почти болезненной чуткостью к окружающей обстановке. Поэтому при выступлениях на эстраде он нередко оказывался во власти мимолетных настроений, которые, вероятно, способствовали изменениям темпа, ритма при исполнении.

Исполнительский облик зрелого Скрябина достаточно противоречив. Эта противоречивость, в частности, сказалась в том, что в период жизни, когда Скрябин создавал свои поздние произведения, он сравнительно мало играл их в концертах. Восьмая соната, например, не была им исполнена ни разу. Скрябин-пианист пропагандировал преимущественно свои сочинения до 50-х опусов. По мнению С. Хентовой, из этих произведений ему лучше всего удавались пьесы лирического склада (такие, как Этюды ор.8, №№ 4, 8; Мазурки ор.40).

Основная черта Скрябина-исполнителя, как пишет С. Павчинский, это "…необыкновенная одухотворенность"[14]. Автор отмечает, что исполнение композитора полно импровизационности, произведение каждый раз как бы рождается заново. Крайняя экспрессивность связана с предельно свободным, своеобразным, смелым и постоянным применением rubato.С. Павчинский также выделяет поразительное овладение Скрябиным звуковыми красками в piano. Здесь стоит особо заметить, что в большинстве отзывов говорится об отсутствии большого forte. Приведем еще одно свидетельство исполнительского мастерства Скрябина, написанное рецензентом Г. Прокофьевым. "Это пленяющее "что-то” составляется из массы элементов, среди которых одно из главных мест занимает очарование скрябинского исполнения. Тому, кто искушен богатством фортепианных звуковых возможностей, игра Скрябина кажется однотонной в своем островатом, звенящем mezzo piano. Массивных звучностей фортепиано под пальцами Скрябина не дает, это - правда, но сама по себе скрябинская звучность очаровательна. И самое главное, эта звучность изумительно подходит к скрябинскому письму, к скрябинским настроениям. А ту еще у Скрябина наблюдается удивительный секрет: эти эфирные звуки обладают способностью совсем не распыляться в зале. К этому не забудьте прибавить, что Скрябин - волшебник педализации…Далее в состав того, чем Скрябин пленяет аудиторию, входит как важнейший элемент оттенок неизменной импровизации в его исполнении"[15].

Исполнительская, равно как и композиторская, деятельность Скрябина всегда вызывала многочисленные споры и неоднозначные отзывы, что свидетельствует о том, что Скрябин был, несомненно, великим музыкантом. В качестве доказательства приведем несколько противоречивых рецензий на выступления Скрябина[16].

"…Как пианист, он не представляет собой первоклассной величины. Его техника не блестяща, удару недостает силы, тон его несколько однообразен…".

"…Будучи великолепным пианистом и сильной артистической индивидуальностью, Скрябин поразительно четко, тонко, художественно показывает, как нужно играть его сочинения, говорю: показывает, а не исполняет, потому, что обидный, чисто физический недостаток - слабый, беззвучный удар Скрябина - мешает самому ему быть идеальным интерпретатором своих композиций…".

"…Перед нами (как личность музыканта) сидел молодой, слабоватый пианист, капризно и манерно позировавший перед слушателями…".