Исполнительский облик А.Н. Скрябина

Александр Николаевич Скрябин вошел в историю музыки не только как композитор, обладавший ярким необычным стилем, но и как не менее оригинальный пианист. И в этом отношении можно провести параллель с выдающимся композитором-исполнителем Рахманиновым. Однако здесь есть существенное отличие - если для Рахманинова исполнительская деятельность была наравне с собственно композиторской, то у Скрябина она не заняла такое место. С другой стороны, творчество и исполнительство Скрябина неразрывно связаны, они двуедины по своей сути. Многие особенности исполнительской манеры Скрябина - нервная возбужденность, неуловимо изменчивые темп и ритм, тончайшая градация звучания - нашли отражение в его фортепианном творчестве. Один из исследователей русской фортепианной музыки того времени, А.Д. Алексеев, отмечает следующее: "Среди великих русских композиторов Скрябин - единственный, кто проявил такое влечение к фортепиано и долгие годы писал лишь для этого инструмента"[8]. Скрябин был не только гениальным композитором, "звездой первой величины", но и неповторимо своеобразным пианистом. Наиболее ярко пианизм Скрябина раскрывался в исполнении им своих собственных сочинений.

Эта явно выраженная направленность интересов композитора была связана, в первую очередь, с условиями его жизни, с рано выявившейся пианистической одаренностью. С детских лет он рос в мире фортепианной музыки. Кроме того, Скрябин получал свое образование у известного московского педагога Н.С. Зверева, а затем у В.И. Сафонова, также развивших пианизм молодого музыканта. Сафонов очень быстро оценил выдающееся пианистическое дарование юного кадета, и вскоре при его поддержке начинается исполнительская деятельность Скрябина на концертной эстраде. Приемы, которые показал ему Сафонов, помогали Скрябину успешно справляться с такими трудными произведениями, как Концерт № 1 Ф. Листа, поздние сонаты Бетховена, виртуозные этюды Шумана, не говоря уже о пьесах Шопена. Однако молодой пианист, азартно увлекшись развитием своей пианистической техники и не обладая от природы достаточно крепкой и выносливой конституцией, переиграл правую руку (подобная история случилась в свое время с молодым Шуманом), пытаясь самостоятельно разучить Исламея Балакирева, концертную парафразу Ф. Листа на темы из Дон Жуана Моцарта.

В начале 90-х годов первые фортепианные опусы Скрябина появляются в московском издательстве П. Юргенсона. Поначалу его раннее творчество не содержало ничего новаторского, ничего того, что, например, так раздражало многих слушателей произведений С. Прокофьева. В этих первых сочинениях Скрябина довольно явственно ощущались следы воздействия Чайковского, Листа и особенно горячо любимого им Шопена. Постепенно имя молодого композитора и пианиста приобретает известность в музыкальных кругах Москвы и Петербурга. И там и здесь у него появляются как горячие поклонники, так и - по мере обретения им оригинального стиля - ярые недоброжелатели. Известный меценат и издатель М.П. Беляев берет его под свое покровительство и организует для него в 1896 г. длительное путешествие по Европе, включавшее концерты в различных городах. Будучи одним из наиболее интересных и своеобразных пианистов конца XIX - начала XX века, Скрябин выделялся, как отмечает Алексеев, "…одухотворенностью и экспрессивностью исполнения"[9].

Несмотря на то, что к настоящему времени дошло всего лишь несколько записей с исполнением самого Скрябина, они все же помогают нам представить характер его игры. Единственным свидетельством являются воспоминания современников Скрябина, которые будут приводиться в данной работе. Так, например, М.Л. Пресман писал следующее: "Скрябин как пианист обладал очень большими достоинствами. У него был исключительно обаятельный по красоте и мягкости звук, легкая и четкая подвижность пальцев в мелких пассажах; рояль звучал у него бесподобно. Он мог извлекать из него почти оркестровые краски, в нем было очень много изящества…"[10]. Не менее ценным является описание своего первого впечатления от игры Скрябина музыковеда А.В. Оссовского, которое приводит Е. Орлова в своей книге. "Скрябин сел за рояль. Всего лишь несколько мгновений было достаточно, чтобы слушатели оказались уже в его власти. Еще в те ранние годы Скрябин обладал сопутствовавшей ему всю жизнь способностью с первых же взятых им аккордов устанавливать психический контакт с аудиторией, источать от себя некий нервный, гипнотизирующий ток, неотразимо покорявший ее. В этот раз, как и всегда впоследствии, Скрябин играл только свои сочинения: Прелюдию H-dur, Ноктюрн fis-moll, Этюд cis-moll, Вальс, несколько мазурок из серии пьес, вскоре затем вышедших из печати в издании Юргенсона. В исполнении Скрябина они казались импровизациями, как бы тут же рождавшимися, еще носившими неостывший пыл творческого вдохновения: столько полетности, свободы и прихотливости было в его игре, такой свежестью и непосредственностью веяло от нее. Пленителен был уже самый звук инструмента под магическими пальцами его красивых, холеных, небольших рук. На всем исполнении лежала печать индивидуальности и высокого изящества душевного строя, отражавшегося в изяществе внешней формы"[11].