Место "человека музицирующего" в современной отечественной культуре

Исполнительское искусство сегодня требует сосредоточения и большой работы души у слушателя. Именно в таком сотворчестве исполнителя и слушателя прошла 20 апреля 2001 г. премьера в Малом зале Санкт-Петербургской филармонии произведения Александра Кнайфеля «Маранафа»: «Слово огласительное Иоанна Златоустого для солистов, ансамблей, хоров и оркестров». Известный петербургский пианист, заслуженный артист России, профессор Санкт-Петербургской консерватории Олег Малов - единственный и уникальный интерпретатор этого удивительного произведения. Ему же принадлежит и режиссура столь необычного «действа». В основе музыкальной композиции лежит полный текст древнеславянского «Слова огласительного» Иоанна Златоуста. При исполнении весь духовный текст от начала до конца произносится пианистом шепотом. Психологическое и сущностное погружение в религиозный текст - необходимое условие исполнения: «Аще кто благочестив и боголюбив, да насладится сего добраго и светлаго торжества .» [7, л. 1].

Напряженное вслушивание в текст объединило зрительный зал с первых же минут исполнения. Слово явилось необходимым компонентом звучащей материи. В создании звукового пространства решающее значение имел инструментарий. Помимо двух роялей, поставленных углом друг к другу (один с открытой крышкой, другой - с закрытой), на сцене по разные стороны от инструментов находились там-там, колокола, кротали, вибрафон, имитирующие удары храмовых колоколов, магнитофон, который заменил «исчезновение» пианиста в финале. Духовный текст, произносимый шепотом пианистом, сонорное звучание двух роялей, где тембральность звука менялась в зависимости от того, к какому инструменту прикасался пианист, одинокие разновысотные «храмовые колокола» - вот основная звуковая материя, которая властно поглотила слушателей. Минимализм как прием композиторской техники показал широкие возможности фортепианного звучания. Каждый звук, будь то унисон или интервально-аккордовое соединение в долгом «свободном истаивании звучности» на предельном piano, dolce, dolcissimo, имел самоценность.

«Свободное истаивание звучности» - основное бытование музыкальной материи. Магия «исчезновения звука» сильна, она похожа на вознесение души к Богу. Вспоминаются слова Фомы Аквинского: «Музыка есть лестница к Богу». Всякий, поднимающийся по божественной лестнице, очищается, таков моральный итог этой музыки, который вынесли слушатели этого концерта.

Подводя итог, можно констатировать, что в ХХ в. обозначились две следующие тенденции. С одной стороны, это тенденция усиления дифференциации «человека музицирующего», выступающего в трех самостоятельных ипостасях: композитора, исполнителя, слушателя. Нередко приходится наблюдать ситуации разрывов культур - композиторской, исполнительской, слушательской, говорящих на разных языках и отказывающихся понимать друг друга.

С другой стороны, интенсивное развитие массовой культуры, напротив, стирает границы между композитором, исполнителем, слушателем. Авторская песня, вокально-инструментальные ансамбли, рок-группы, многообразные формы самодеятельного искусства, делая условными границы между композитором, интерпретатором и слушателем, создают иллюзию творчества и сотворчества масс. ХХ век со стремительным процессом глобализации общественной жизни, стремлением к интеграции, приводящим к смешению всех художественных стилей и субкультур, показал, что «человек музицирующий» способен к плюрализму и толерантности, к адекватному ответу на вызовы современности.

музицирование русский культура